Украина: почему украинский бизнес идет на Кипр

На прошлой неделе вице-премьер Сергей Тигипко дал откровенное интерьвью журналисту Зеркала Недели.  Он рассуждал на тему оффшоров, Кипра, защиты активов.

Не хочется пересказывать это интересное интервью, потому ниже мы приводим выдержки с него по теме нашого сайта. Читайте и делайте выводы сами.

О Кипре и других юрисдикциях

— Законопроекты по офшорным зонам и трансфертному ценообразованию. К офшорам Кипр отнести не удалось, хотя там существуют очевидные льготы по налогообложению. В результате многие сделки идут именно через него и многие украинские банки, как и ваш, в том числе, продавались именно через Кипр. Львиная доля инвестиций приходит в Украину из Кипра, соответственно, основная часть капиталов была туда в свое время выведена. Как получилось, что основная черная дыра выпала из списка юрисдикций, которые необходимо закрывать?

— Включить Кипр в перечень офшорных зон не получится. Такая попытка уже предпринималась. В 2008-м или 2009-м правительство приняло такое решение и буквально через несколько месяцев отменило. Потому что начал возражать Европейский Союз. Кипр является страной — членом ЕС, и просто так этот вопрос не решается. Есть страны ОЭСР, куда входит 31 самая развитая страна, включая США, Германию, Великобританию и т.д. Они эти вопросы решают через законодательство о трансфертном ценообразовании. Механизм простой: там индивидуально оценивается каждая операция, каждая сделка. Делает это налоговая служба через специальное подразделение, которое мониторит эти сделки и хорошо знает, сколько реально стоят металл, руда и другая продукция. В том числе учитываются биржевые цены, мировые цены, рыночные. Если та или иная операция недооценена, то налоговая служба приходит и начинает расследование по конкретной сделке.

Я категорически против того, чтобы Кипр полностью закрыть и не проводить операций. Чем Кипр интересен? Почему туда идет российский, украинский бизнес? Там работает английское право. Там совершенно другие, намного более надежные условия по защите собственности и, в частности, миноритарных акционеров.

— То есть дело вовсе не в льготных ставках налогообложения? Защита прав собственников, например, в той же Германии, Франции или самой Великобритании не так хороша?

— И то, и то работает… Наша задача — получить необходимые налоги для страны. Но в то же время оставить бизнесу возможность нормально работать в этих зонах, если они удобны. Пока мы не создали условий лучше, не должны выкручивать руки нашему бизнесу. Многие инвесторы не хотят заключать сделки в юрисдикции Украины — они хотят, чтобы это было английское право. Потому что нашему праву, правоохранительным органам и судебным инстанциям они не верят.

—Это понятно. Но ведь есть же вызывающие доверие юрисдикции не на офшорной периферии, а в самом центре Европы…

— Есть, конечно. А вы думаете, что западный бизнес, инвесторы не считают денег? Они хотят платить немецкие или французские налоги? Там налоги намного выше, поэтому тот же западный инвестор, который сюда приходит, ищет альтернативу.

— Но крупные немецкие компании, «Сименс» или «Фольксваген», зарегистрированы в Германии, у себя дома. Большинство крупнейших корпораций и банков Европы и мира зарегистрированы в странах их происхождения. Нет же такой ситуации, как у нас, что едва ли не все управляющие компании крупнейших ФПГ зарегистрированы в офшорах и крупнейший украинский бизнес, по сути, вовсе и не украинский?

— Потому что это защищает права собственника. И не говорить об этом мы не имеем права, так как тогда мы не даем полной информации. С другой стороны, когда вы производите такие операции (сделки с офшорами), то получаете все лицензии у Национального банка, проходите проверку в Службе безопасности Украины и в Министерстве внутренних дел, объясняете, зачем и куда это идет, и т.д.

— И что? Из вечно нищей на денежные ресурсы страны ежегодно утекают миллиарды долларов, в то время как мы с таким пафосом воюем за 800 млн. грн. дополнительных налогов. Неужели наш крупнейший бизнес, настолько глубоко сроднившийся с властью, не может пролоббировать нормальную защиту своих прав собственности? Может, не в этом дело?

— Именно в этом — не получается пролоббировать. И не получится еще достаточно долго. Если бы вы владели компанией, которая стоила бы, например, 10 млн. долл., неужели вы бы здесь ее зарегистрировали, поверив власти, что завтра не возникнет никаких проблем? Вот так думает и каждый бизнесмен, совершенно обоснованно опасающийся рейдерства, непонятных судов, наездов силовых министерств и ведомств. Поэтому он старается обезопасить свою собственность. Причем даже если нам удастся принять необходимые законы, создав в Украине самые хорошие юридические условия, все равно бизнес не сразу поверит. Потому что нет еще практики соответствующей — в администрациях и судах, правоохранительных органах и других инстанциях.

— И все-таки: неужели вы хотите сказать, что более низкие ставки налогов в случае Кипра не имеют первоочередного значения? Почему Кипр, а не другие страны ЕС, тоже активно зазывающие к себе инвесторов? Ответ ведь прост — потому что на Кипре меньше задают вопросов и есть возможность уйти от дополнительных налогов.

— Я вам могу дать список 70 юрисдикций, в которых ниже налоги, чем на Кипре. У многих из них — вообще нули в соответствующих графах. Конечно, налоговые ставки имеют значение, но я говорю о том, что нужно еще учитывать и кипрскую защиту прав собственности, и английское право, которое защищает, в том числе, миноритарного акционера.

Капитализация компании очень сильно зависит от того, где она зарегистрирована, как она защищена. Кто сегодня купит акции, которые будут зарегистрированы в Украине? Цивилизованный западный инвестор ими вряд ли всерьез заинтересуется. И это — наша общая проблема, проблема страны. И я настаиваю на том, что быстро ее решить не удастся, поскольку мы пока не хотим к этому серьезно подходить. Все подходят с чисто популистской точки зрения. А тут, кроме отработки законодательства, нужно еще иметь надлежащую юридическую и этическую практику повседневной деловой жизни. У нас на это уйдет еще длительное время. Но выход простой. Все равно нужно вводить справедливое по отношению к нашему законодательству налогообложение, максимально эффективно его администрировать, но не закрывать при этом возможности защитить свои права собственности. Если мы не начнем это делать, бизнес все равно найдет варианты ухода в «тень».

Повторюсь еще раз: я — за конкретное решение по Кипру, которое исключило бы потери бюджета от операций наших компаний с этой юрисдикцией. Но именно за конкретное, экономически обоснованное решение, а не плохо продуманные популистские меры.

О лоббизме

— IT-компании работают на едином налоге, и существует возможность относить расчеты с этими компаниями на затраты. Нормальная система налогообложения. Тем не менее вы все-таки лоббировали новые налоговые преференции для этого сектора.

— Да, совершенно верно. Я лоббировал, лоббирую и буду лоббировать льготное налогообложение именно для IT-компаний, которые занимаются созданием программного продукта. И уверяю вас, что мы должны поставить им налог на прибыль 5%, налог на доходы физических лиц — 5% и единый социальный взнос — 5%. Иначе эти компании не смогут конкурировать ни с индийскими компаниями, ни с китайскими, ни с белорусскими. Все эти страны дали льготы приблизительно на таком уровне.

— А не потому ли вы болеете за эту сферу, что вашей супруге принадлежит IT-компания?

— Она совершенно другими вещами занимается. У нее не программисты сидят, это совершенно другой бизнес. Прикладные сервисы на базе уже существующих разработок. Например продажа билетов и т.д. Но она продает не софт. А я говорю о софтовых компаниях. Я говорю о тех мозгах, которые еще есть в стране и которые генерируют идеи и добавленную стоимость. Эти предложения отработаны с Ассоциацией IT-компаний Европейской бизнес-ассоциации. Это их идея. Мы занимались тем, что их оформляли и пробуемкаким-то образом провести.

Тут не нужно искать, что я что-то лоббирую. Я давно перерос это. Для меня это вообще смешно и дико. Просто я вижу 1 млрд. долл. в год поступлений от экспорта программного обеспечения в стране, которая практически ничего, кроме упрощенного налогообложения для программистов, не предоставила, да и то предоставила случайно. И поскольку мы вышли на 1 млрд. экспорта без государственной помощи — за счет Львова, Харькова, Киева и единичных университетов в Донецке, Днепропетровске, Одессе и еще паре городов, то если чуть-чуть подставить плечо, страна получит мощнейшую статью высокоинтеллектуального экспорта.

Год мы пытаемся это сделать, но сталкиваемся со всеобщим безразличием. А в это время айтишники проявляют целый ряд инициатив, которые могут плохо закончиться. Например пытаются включить в льготный режим и другие виды операций, кроме программирования. В конце концов, это закончится тем, что начнутся злоупотребления по уходу от налогов, и хорошая инициатива может заглохнуть.